Glory's my mother, fire's my brother, sword my only law!
Как я уже когда-то писал, чем толще вокруг полярный лис, тем круче сны.
Первый.
Действие происходит в мире Мартина. Пустые комнатки какого-то полуподвального помещения, похожего на ЖЭК или что-то в этом роде. В соседнем коридоре бродит недовольный Гора. Он настолько огромный, что его ноги проваливаются в текстуры.
Я захожу в кабинет, где сидит Сандор Клиган. За его спиной зеркало во всю стену, в нем я вижу себя со светлым хаером до пояса и в очень красивом доспехе, темно-бирюзовом с серебряными узорами.
- Что по традиции надо делать с обсценной лексикой?! - грозно спрашивает Клиган.
- Ну... наверное, закопать и сжечь, - отвечаю.
И следующим кадром, уже отстраненно, я вижу, что это почему-то моего персонажа закопали и сожгли (именно в такой последовательности): его обгорелые останки торчат из снега, воткнутые туда головой вниз.
Второй, совершенно эпический.
Ночной город, ярко освещенный, то ли Питер, то ли Москва. Внезапно сквозь подсвеченные тучи просовывается гигантская черная голова дракона. Это Алдуин (главный антагонист в Скайриме). Он поливает все вокруг голубым пламенем. Я стреляю по дракону, но он только смеется и приземляется где-то вдалеке, по-прежнему смеясь.
- Пойду поговорю с ним, - бросаю паникующему мирному населению и иду к Алдуину. Надо же выяснить, почему он неуязвим.
Нахожу дракона где-то на набережной. Он сидит в окружении жен. На его чешуе какие-то странные блестящие пластины.
- Я теперь друг Империи, - задумчиво произносит Алдуин.
- Так это имперские кузнецы выковали тебе непробиваемую броню?
- Нееет, - ухмыляется дракон, - все дело в том, что я сам себе отрастил дополнительный панцирь.
И так меня эта ухмыляющаяся рожа бесит, что хочется ее погладить и почесать под чешуйчатым подбородком. Что я и делаю. И вдруг понимаю, что победа - вот она, в руках. Сжимаю обеими руками драконьи челюсти, чтобы Алдуин не мог открыть пасть.Если перекрыть выход огненному дыханию, дракон умрет. "Как ты догадался?!" - то ли мычит, то ли телепатически восклицает Алдуин, вырывается и стучит по земле хвостом, но в конце концов замирает, уже дохлый. Эпик вин.
Первый.
Действие происходит в мире Мартина. Пустые комнатки какого-то полуподвального помещения, похожего на ЖЭК или что-то в этом роде. В соседнем коридоре бродит недовольный Гора. Он настолько огромный, что его ноги проваливаются в текстуры.
Я захожу в кабинет, где сидит Сандор Клиган. За его спиной зеркало во всю стену, в нем я вижу себя со светлым хаером до пояса и в очень красивом доспехе, темно-бирюзовом с серебряными узорами.
- Что по традиции надо делать с обсценной лексикой?! - грозно спрашивает Клиган.
- Ну... наверное, закопать и сжечь, - отвечаю.
И следующим кадром, уже отстраненно, я вижу, что это почему-то моего персонажа закопали и сожгли (именно в такой последовательности): его обгорелые останки торчат из снега, воткнутые туда головой вниз.
Второй, совершенно эпический.
Ночной город, ярко освещенный, то ли Питер, то ли Москва. Внезапно сквозь подсвеченные тучи просовывается гигантская черная голова дракона. Это Алдуин (главный антагонист в Скайриме). Он поливает все вокруг голубым пламенем. Я стреляю по дракону, но он только смеется и приземляется где-то вдалеке, по-прежнему смеясь.
- Пойду поговорю с ним, - бросаю паникующему мирному населению и иду к Алдуину. Надо же выяснить, почему он неуязвим.
Нахожу дракона где-то на набережной. Он сидит в окружении жен. На его чешуе какие-то странные блестящие пластины.
- Я теперь друг Империи, - задумчиво произносит Алдуин.
- Так это имперские кузнецы выковали тебе непробиваемую броню?
- Нееет, - ухмыляется дракон, - все дело в том, что я сам себе отрастил дополнительный панцирь.
И так меня эта ухмыляющаяся рожа бесит, что хочется ее погладить и почесать под чешуйчатым подбородком. Что я и делаю. И вдруг понимаю, что победа - вот она, в руках. Сжимаю обеими руками драконьи челюсти, чтобы Алдуин не мог открыть пасть.Если перекрыть выход огненному дыханию, дракон умрет. "Как ты догадался?!" - то ли мычит, то ли телепатически восклицает Алдуин, вырывается и стучит по земле хвостом, но в конце концов замирает, уже дохлый. Эпик вин.